Так вот зашел я теперь в аптеку. Была метель, на гимназической моей фуражке и плечах шинели пластами лежал снег. Я
подошел к конторке, протянул рецепт аптекарю, — тому самому, с усами. Он сурово оглядел меня и вдруг резко сказал...
Ему опять вспомнилось во сне, как земский агент, черноволосый, бледный, в высоких запыленных сапогах,
подходил к конторке бухгалтера.
Он
подходит к конторке, перекладывает с места на место лежащие на ней бумаги и начинает говорить, громко, связно излагая всё то, что̀ сделал этот молодой человек, что̀ все судьи знают и что̀ сам молодой человек только что высказывал, не только не утаивая того, за что его обвиняли, но, напротив, усиливая повод обвинения.
Фармацевт хладнокровно и серьезно
подошел к конторке, раскрыл книгу и погрузился в чтение. Прочитав две страницы, он пожал одним плечом, потом другим, состроил презрительную гримасу и, подумав, вышел в смежную комнату. Часы пробили четыре. И когда они показывали десять минут пятого, фармацевт вернулся с другой книгой и опять погрузился в чтение.
Неточные совпадения
Кланяясь направо и налево нашедшимся и тут, как везде, радостно встречавшим его знакомым, он
подошел к буфету, закусил водку рыбкой, и что-то такое сказал раскрашенной, в ленточках, кружевах и завитушках Француженке, сидевшей за
конторкой, что даже эта Француженка искренно засмеялась.
Помощник адвоката, сидевший тут же, у высокой
конторки, узнав Нехлюдова,
подошел к нему, поздоровался и сказал, что он сейчас скажет принципалу.
Матюшка так и не остался ночевать. Он несколько раз нерешительно
подходил к двери
конторки, останавливался и опять отходил. Вообще с Матюшкой было неладно, как заметили все рабочие.
— Асаф Асафыч? А Асаф Асафыч? — говорили они,
подходя не без робости
к его
конторке (бухгалтер не любил на первый зов откликаться). — А что имение мое назначено в продажу? — заключал проситель уже жалобным голосом.
Но вот, наконец,
к провизору
подошел маленький, черненький фармацевт и положил около него коробку с порошками и склянку с розовой жидкостью… Провизор дочитал до точки, медленно отошел от
конторки и, взяв склянку в руки, поболтал ее перед глазами… Засим он написал сигнатуру, привязал ее
к горлышку склянки и потянулся за печаткой…
И он вдруг вспомнил, как однажды в земской управе, когда он разговаривал с бухгалтером,
к конторке подошел какой-то господин с темными глазами, черноволосый, худой, бледный; у него было неприятное выражение глаз, какое бывает у людей, которые долго спали после обеда, и оно портило его тонкий, умный профиль; и высокие сапоги, в которых он был, не тли
к нему, казались грубыми. Бухгалтер представил: «Это наш земский агент».